NOV-AIR.RU

Он имеет важнейшее значение, принимая во внимание, что общественно-политический порядок, сконструированный за прошедшие 4 года, критично находимся в зависимости от фигуры «национального лидера». Почти каждая модель ухода Путина скрывает внутри себя большие опасности дестабилизации и уничтожения сформировавшихся устройств функционирования системы. Что ожидает наследника, которому достанется сложное путинское наследство?

Сперва принципиально описать контуры настоящего теста, признав, что, прежде всего, мы не знаем, когда и как уйдет В. Путин. Во-вторых, на данный момент, если картина будет расти без форс-мажоров, это вопрос сравнительно дальней виды. И в случае если очень трудно давать прогноз даже на 6 месяцев вперед (кто бы мог предвидеть прибавление Крыма даже за 3 месяца до этого мероприятия?), то что рассуждать о 2018 либо 2024 гг., на которые доводятся еще одни президентские выборы? 

При этом принципиально избегать искуса придираться к точной дате. Мы не знаем, как будет изменяться селективное и конституциональное законодательство РФ в обозримые годы. И более того, при 3-ем сроке президентства Путина общественно-политические рамки дозволенной конституциональной реформы намного выше, чем были 3–4 месяца назад.

В-третьих, мы не знаем, в котором пребывании будет располагаться отечественная экономика, государственность, общественно-политический порядок. Надо будет ли на путинское руководство переломное время и, если да, то как данный порядок его вынесут. Мы также не знаем, удастся ли Путину оставить постоянный контроль над «вертикалью власти», моноцентрическую модель принятия общественно-политических решений, высочайший уровень консолидированности сообщества вокруг его общественно-политического лидерства и его повестки. Мы не знаем, какой будет у Путина, партии власти, и у главных общественно-политических факультетов рейтинг доверия.

В-четвертых, мы не знаем, в каких общественно-политических условиях будет выходить замена власти. Случится ли она в масштабах престижного консенсуса и управляемой передачи власти пропутинскому наследнику либо это будет конкурентоспособная среда, в масштабах которой будет свежий лидер и обретет правомочность и автономию при сохранении условных отношений с Путиным. Быть может, Путин будет повержен на отборах, уйдет сам по вероятным основаниям, перечислять которые здесь нет никакого утилитарного резона, либо даже будет сдвинут в итоге госпереворота.

Итак вот, мы не знаем весьма значительного. И насколько бы политологи ни пытались, выяснить не сможем, – по той простой причине, что Путин и сам не знает, каким будет послезавтра.

Все-таки у нас есть возможность очень детально разрисовать то наследство, которое достанется каждому последующему правителю – независимо от изображенных выше факторов и с учетом специфичности путинской модификации. И наследство это весьма сложное.

1-ое – это экономика, в которой делать бизнес можно в основном благодаря недалекости к государству, расчету, но результат создается на качестве общественно-политических перспектив. Это экономика, где главные высоты заняты «друзьями Путина».

Был замечен большой класс «государственных бизнесменов», не считающихся владельцами контролируемых ими активов, правящих, но, данными активами как своим делом. Представьте, что свежий вице-президент РФ решает сократить Ивана Сечина из «Роснефти» либо Сергея Чемезова из «Ростехнологий». Это будет трагедия для обоих организаций. Не из-за того, что иные консультанты менее одарены. Поэтому, что федеральный бизнес построен так что, что любой наследник Сечина будет принужден иметь дело с крупной сетью компаньонов компании, обеспечивающих все рубежи бизнес-цепи и нацеленных на Сечина.

Постпутинская эра непременно повлечет за собой перераспределение собственности. Даже самый верный наследник и сторонник текущего главы осужден на большие пертурбации в госсекторе, что непременно предоставит воздействие и на большой личный бизнес, который будет создавать свежие коалиции и жрать проигравших.

2-ое – любой напарник Путина будет принужден иметь дело с общественно-политической технологией, где разбиты все главные факультеты, такие как общественно-политические партии, парламентаризм, штатский контроль, депутатский контроль и тому подобное. Текущий согласованный механизм принятия (вернее, легитимации принимаемых Путиным) решений сконструирован на хорошем хит-параде главы, что обеспечивает ему благонадежность и конгресса через партию власти, и губернаторского каркаса. Свежий вице-президент может базироваться на правомочность, приобретенную от Путина, как, к примеру, Д. Медведев. 

Но если данный вариант будет недосягаем в силу всевозможных причин, у такого предводителя всего 2 вида.

Первый – заключение своего договора с сообществом по путинской модификации (что значит либо «усыновление» партии власти при миролюбивый модификации замены власти, или проектирование своей общественно-политической архитектуры из «перебежчиков» в условиях остроконфликтной либо полуконфликтной модификации). 

2-й – заключение договора с верхушками (либо частью верхушки, которая с помощью некоторых ресурсных либо приспособляемых перспектив будет тогда главной силой) и общественно-политический инжиниринг в очень конкурентоспособной общественно-политической среде. Однако что весьма практически невозможно либо исключено, так это что будет 2-й «Путин», который сможет объединять сообщество вокруг себя в безоговорочной общественно-политической автономии от настоящего Путина. Но это значит, что любой свежий лидер будет осужден на ту либо другую степень общественно-политической связи и от пропутинской верхушки (степень ее общественно-политической работоспособности зависит от актуальности и силы брэнда Путина), и от сложившейся общественно-политической инфраструктуры, которая при разрушении «Путина» как реальной силы режима просто упадет как карточный домик. Общественно-политические развалины либо оглядки на Путина – вот и вся альтернатива грядущего наследника.

При этом можно быть уверенным, что прекращение либо критическое понижение парадокса Путина доведет непременно к приобретению субъектности и настоящей оппозиционности всеми нынче бархатными депутатскими и непарламентскими партиями среди системной «оппозиции».

3-е – в наследие сменщику Путина достанется политически холощеная областная верхушка, в которой посредственные и политически слабые руководители столкнутся с резкой конкуренцией со стороны областных тяжеловесов и сильных хозяйственников. Очень многие специалисты рассказывают, что в РФ общественно-политическое поле почищено. Однако оно почищено согласно к нынешней действительности. 

Представьте, что рейтинг главы 5%. Все «старперы» и повылезавшие из нафталина «политики» сразу же возьмутся за сочинение общественно-политических программ и вызовы к «развенчанию культа Путина».

Областные режимы при слабом вице-президенте ждут новаторские потрясения, Кремль – провалы селективных кампаний и реинкарнация «красного пояса», который вполне может в этот раз очутиться намного выше и радикальней. Пьяный национал-патриотизмом и «социал-консерватизмом» народ будет настоятельно просить «путиных» в губернаторы. Это будет как раз то самое время, когда текущая политика Кремля по присоединению Крыма и наделению западных районов Украины специальным статусом преобразует областные верхушки из обладателей вируса сепаратизма в основательно им потрясенных.

4-е – путинский преемник обретет упадок отечественной наружной политики. Глубочайшее сомнение между Россией и Западом, существенно деградировавшие торгово-экономические связи между Россией и Европой, в том числе на газовом рынке, конфронтационные отношения с НАТО, подвергнувшиеся эрозии интеграционные планы на постсоветском пространстве, глубочайшую царапину в отношениях с Украиной, которая из дружеской страны на десятилетия преобразуется во агрессивное правительство, играющее значительную роль в деле транзита отечественного газа азиатским покупателям.

В конце концов, нам надо будет весьма стараться дружить с Поднебесной, который однажды пробудится и начнет создавать дивиденды от собственных политических и внешнеэкономических инвестиций.

5-е – РФ без Путина (совершенно без Путина) дерзает очутиться обветшалым государством, где в течение долгого времени установление решений основывалось на принципах ручного администрирования, сменявшего собой федеральные и общественно-политические факультеты. Правительство, привычное ни за что на свете не отвечать, но лишь колупаться в устройствах, будет вынуждено обучаться госуправлению и взятию на себя ответственности за принимаемые решения. 

Министры, которые установлены в положение менеджеров путинских товарищей, должны будут прийти к собственным функциям подготовки главных программ федерального курса. Депутаты, натренировавшие собственные пальцы и ноги в ходе технологического голосования, будут адаптироваться к практикам общественно-политической обсуждения вопроса и компромиссов. СКР, прирученный жаждать на оппозиционеров, вдруг закончит приобретать поручения и будет принужден находить собственным работникам не менее разумные занятия. Кремлевское телевидение начнет всовываться в темниках, поступающих от различных башен, но к корреспондентам вдруг возвратится память о репортерском займе и этике.

Степень разбалансированности грядущей РФ после Путина будет почти во всем находиться в зависимости от ресурсов страны (расценки на нефть, газ, сплавы и тому подобное), и от стадии конфликтности замены власти. Настоящее восстановление верхушки угрожает новаторскими потрясениями и резкими социально-экономическими и общественно-политическими кризисами. Большая последовательность, к чему Путин совершенно точно будет стремится, может немного обеспечить вторичный процесс общественно-политической ротации. И вопрос здесь совсем не в том, чего желает Путин (он желает предельно долгого воспроизводства истинной модификации при безоговорочной стадии преемственности).

Вопрос в том, способно ли он собственноручно и по доброй воле снабдить миролюбивый и мирную передачу власти, не местоблюстителю вида Медведева, но реальному наследнику, которому можно поручить не только лишь страну, но также и свою безопасность. И он прекрасно осознает стоимость ошибки, которую Борис Ельцин мог сделать в 1999 году, также как и результаты своей страсти, если когда-нибудь она начнет устанавливать Путину последующие шаги.

Все вышеупомянутое совсем не обозначает, что Путин – это наше единственное ясное будущее. Наоборот, страна должна пройти долгий и тяжелый момент демократического транзита, основным добром которого будет возведение мощных факультетов общественно-политического и федерального администрирования, надежно работающих независимо от электоральных циклов и ротации лидеров. 

Эти проверки доведут к бездонным социальным трансформациям, инцидентам и критическим рискам для государственности, и они неминуемы, однако путинская эра удаляет данную необходимость как больной – очень небезопасную, однако исключительно вероятную процедуру для выручки жизни.